![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
quokka_happy… Но чем более неподвижным кажется время, тем основательнее
и неотвратимее совершает свою работу крот истории.
Подлинно важные, исторические изменения,
для того чтобы произвести действительно глубокое,
внутреннее, имеющее долговременные последствия воздействие
на общество, требуют времени, чтобы закрепиться в,
используя терминологию «Анналов», ментальных привычках
и структурах повседневности.
Они поэтому протекают медленно и незаметно.
Но оттого особенно важны. Самые глубокие и
серьезные последствия таких эпох позже прорываются
не только в штурмах дворцов, массовых демонстрациях,
танках на площадях и других эффектных исторических зрелищах,
но и в стереотипах, ментальных картинах мира, политической культуре.
Там, где смещаются социальные тектонические плиты,
где устанавливаются нормы поведения, отливаются мифы.
Евгений Добренко Поздний сталинизм. Эстетика политики, том 1
Введение: Сумерки сталинизма
____________________________________________________________________
Крот истории – зверек ответственный. И скромный.
Он занят честным кротовьим делом: роет, не покладая лапок, не отлынивая, и не болтая. Нос в песке, глазки зажмурены – да, под землей несладко. Но результат налицо: исторический процесс идет неостановимо, хотя и подспудно. В этом можно быть уверенным.
Совсем иное дело песни и причудливое порхание наших «любимых» волнистых попугайчиков – политических, идеологических и эстетствующих :)
К примеру, вот замечательная трель великолепного птица, Дм. Пескова, посвященная актуальным конституционным проблемам:
«Наша любимая рубрика «#ЪFM спрашивает, отвечает Дмитрий Песков»: поговорили о Боге, о наших предках и законах.
ЪFM: появились поправки Владимира Путина к его поправкам в Конституцию. Там есть, например, формулировка про память предков, передавших нам идеалы и веру в бога. Чьих предков имел в виду Владимир Путин?
ДП: наших с вами предков, предков тех, кто живет в Российской Федерации.
ЪFM: всех? А какие идеалы эти люди все нам передали?
ДП: наши общие. Ну, это следует из текста.
ЪFM: а какого именно бога имел в виду Владимир Путин вот в этой поправке?
ДП: я думаю, это будет своевременно прояснено.
ЪFM: как? Отдельным федеральным законом?
ДП: нет, я не могу ответить на этот вопрос сейчас.
ЪFM: а вопросы про вот эту неоднозначность с богом и с предками, это каким образом будет прояснено? И когда?
ДП: ну, своевременно. Пока я могу только сказать: своевременно. Точного времени и точного формата объяснения я вам сейчас дать не могу.
Вот и поговорили.»
Радио Коммерсантъ FM 93,6
https://www.facebook.com/kfm936/photos/a.180082965380244/2750997261622122/?type=3
Однако, если высокопоставленная птичка поет, особенно по весне – значит, это кому-то очень нужно и важно. И еще – безусловно, её слушает немалое количество поклонников, высоко ценящих её же попугайско-державный стиль.
А вот почему она запела именно про «бога и предков», а не про гнездышко и червячков… Думаю, в этой проблеме нужно разбираться с помощью специалиста-историка. И – никак иначе, биолог нам не поможет.
Кстати, универсальное решение этой задачки, известное нам как «Дебилы, бля!» - в данном случае тоже не годится, увы. Потому что наши попугайчики – как-никак относятся к роду человеческому, и оттого поют не абы как, а в актуальном культурном контексте нашей эпохи.
Книга Евгения Добренко «Поздний сталинизм: Эстетика политики. Том 1-2» посвящена именно этому, интереснейшему, на мой взгляд, вопросу – из какого периода новейшей истории страны растут корни нынешних российских массовых идей и предпочтений (и в политике, и в экономике); культурных и эстетических запросов; того, что можно назвать моральными критериями; представлениями о мире, соседних и дальних странах; и, наконец – страхов, комплексов и мечтаний. Словом – речь идет именно об истории формирования нашей нынешней культуры, в самом широком смысле этого понятия.
Автор данного исследования – филолог, историк культуры, профессор Шеффилдского университета (Великобритания).
Чем книга любопытна именно для меня?
Меня всегда чрезвычайно занимал вопрос о процессе-механизме формирования «новой» культуры, созданной, якобы «с ноля» - в обществе, преобразованном революционными методами и декларируемом как «новейшее, передовое, еще небывалое», и т.п.
То есть – речь идет о СССР, с самого начала, и до его конца. И, что очень существенно: как создается, и как меняется атмосфера общественно-политических идей, текущих концепций истории страны, литературных, музыкальных, театральных, кинематографических течений, и тому подобное.
Это, безусловно, актуально и для нынешнего идеологического периода, потому что теперешняя политическая повестка дня, по факту, является попыткой продать того же старого совкового идеологического коня, слегка подкрасив его.
Но – за иные деньги.
Из интервью Евгения Добренко, на ресурсе Горький Медиа
https://gorky.media/context/tot-kto-segodnya-zashhishhaet-sovetskoe-proshloe-avtomaticheski-zashhishhaet-stalinizm/
«— У вас встречается словосочетание «классически-советская система власти», о чем идет речь?
— Об этом пишут многие политические историки. Они сходятся во мнении, что позднесталинская структура и была той системой власти, которую хотел построить Сталин. В 1920-е годы ее не было, потому что шла борьба за власть, Сталину приходилось считаться с другими. В 1930-е годы во время коллективизации, которая была формой гражданской войны, Сталин воевал с крестьянами. Потом было абсолютное безумие Большого террора с 1936-го по 1938 год, причем в это время система сталинской власти не была стабильной, не была идеальной.
Про военный период я вообще не говорю, потому что это всегда надрыв и потеря контроля.
Только после войны эта система наконец приобрела законченный вид, то есть то, что я и называю «классически-советской системой».
То, что было потом, при Хрущеве, при Брежневе, даже при Горбачеве, — это попытка реформировать созданную до них структуру. Поздний сталинизм, по сути, не закончился. По большому счету, он существует и сейчас в России, поэтому Сталин является самым популярным деятелем русской истории. Ленин ничего не успел создать, а Сталин создал советское государство и советскую нацию.
Все остальное было реформами, попытками стабилизировать или законсервировать, как это пытались сделать Брежнев и Суслов, либерализовать, как это было при Хрущеве или Горбачеве.
Все равно после Сталина субъектом и объектом политики были советское государство и советская нация — две вещи, созданные Сталиным. Сталин — отец советской нации, нравится это нам или нет. Тот, кто сегодня защищает советское прошлое, автоматически защищает сталинизм.
— Один из разделов вашей книги называется «Идейность как прием». Объясните, пожалуйста, это название.
— Речь идет о том, что идейность — один из принципов соцреализма. Мы знаем их: партийность, народность, идейность и так далее. Народность как прием — это парафраз знаменитой формулы формалистов «искусство как прием».
Так же можно сказать: народность как прием, историзм как прием и так далее. Эти эстетические модусы являются приемами прямого политического действия.
Это одна из важных для меня идей: прямое политическое действие осуществляется через эти модусы, приемы. Формула «искусство как прием» говорит нам о том, что искусство — это не священный глагол или наитие, а работа определенных механизмов, воздействующих на потребителей искусства.
То же самое и с политикой. Люди думают, что политика упирается в злую волю Сталина.
Понятно, что она не была доброй, но важно на этом не останавливаться, а попытаться понять, что объясняют нам произведенные его эпохой тексты.
Чем интересны именно искусство и сфера эстетического?
То, что нам рассказывают историки, мы находим в архивах, мы можем восстановить факты, но только искусство дает нам целостный слепок атмосферы, в которой люди жили, понимание логики, в которой они мыслили. Оно концептуально, мировоззренчески объемно.
Архивный документ отвечает на вопрос «что было», художественный текст — на вопрос «что значило». Художественный текст несет в себе целостность — даже текст плохого качества. И если вы не умеете считывать эту информацию или отказываетесь читать плохие тексты, вы не поймете того, как люди думали, как они видели мир, то есть не поймете эпоху в ее целостности.»
и неотвратимее совершает свою работу крот истории.
Подлинно важные, исторические изменения,
для того чтобы произвести действительно глубокое,
внутреннее, имеющее долговременные последствия воздействие
на общество, требуют времени, чтобы закрепиться в,
используя терминологию «Анналов», ментальных привычках
и структурах повседневности.
Они поэтому протекают медленно и незаметно.
Но оттого особенно важны. Самые глубокие и
серьезные последствия таких эпох позже прорываются
не только в штурмах дворцов, массовых демонстрациях,
танках на площадях и других эффектных исторических зрелищах,
но и в стереотипах, ментальных картинах мира, политической культуре.
Там, где смещаются социальные тектонические плиты,
где устанавливаются нормы поведения, отливаются мифы.
Евгений Добренко Поздний сталинизм. Эстетика политики, том 1
Введение: Сумерки сталинизма
____________________________________________________________________
Крот истории – зверек ответственный. И скромный.
Он занят честным кротовьим делом: роет, не покладая лапок, не отлынивая, и не болтая. Нос в песке, глазки зажмурены – да, под землей несладко. Но результат налицо: исторический процесс идет неостановимо, хотя и подспудно. В этом можно быть уверенным.
Совсем иное дело песни и причудливое порхание наших «любимых» волнистых попугайчиков – политических, идеологических и эстетствующих :)
К примеру, вот замечательная трель великолепного птица, Дм. Пескова, посвященная актуальным конституционным проблемам:
«Наша любимая рубрика «#ЪFM спрашивает, отвечает Дмитрий Песков»: поговорили о Боге, о наших предках и законах.
ЪFM: появились поправки Владимира Путина к его поправкам в Конституцию. Там есть, например, формулировка про память предков, передавших нам идеалы и веру в бога. Чьих предков имел в виду Владимир Путин?
ДП: наших с вами предков, предков тех, кто живет в Российской Федерации.
ЪFM: всех? А какие идеалы эти люди все нам передали?
ДП: наши общие. Ну, это следует из текста.
ЪFM: а какого именно бога имел в виду Владимир Путин вот в этой поправке?
ДП: я думаю, это будет своевременно прояснено.
ЪFM: как? Отдельным федеральным законом?
ДП: нет, я не могу ответить на этот вопрос сейчас.
ЪFM: а вопросы про вот эту неоднозначность с богом и с предками, это каким образом будет прояснено? И когда?
ДП: ну, своевременно. Пока я могу только сказать: своевременно. Точного времени и точного формата объяснения я вам сейчас дать не могу.
Вот и поговорили.»
Радио Коммерсантъ FM 93,6
https://www.facebook.com/kfm936/photos/a.180082965380244/2750997261622122/?type=3
Однако, если высокопоставленная птичка поет, особенно по весне – значит, это кому-то очень нужно и важно. И еще – безусловно, её слушает немалое количество поклонников, высоко ценящих её же попугайско-державный стиль.
А вот почему она запела именно про «бога и предков», а не про гнездышко и червячков… Думаю, в этой проблеме нужно разбираться с помощью специалиста-историка. И – никак иначе, биолог нам не поможет.
Кстати, универсальное решение этой задачки, известное нам как «Дебилы, бля!» - в данном случае тоже не годится, увы. Потому что наши попугайчики – как-никак относятся к роду человеческому, и оттого поют не абы как, а в актуальном культурном контексте нашей эпохи.
Книга Евгения Добренко «Поздний сталинизм: Эстетика политики. Том 1-2» посвящена именно этому, интереснейшему, на мой взгляд, вопросу – из какого периода новейшей истории страны растут корни нынешних российских массовых идей и предпочтений (и в политике, и в экономике); культурных и эстетических запросов; того, что можно назвать моральными критериями; представлениями о мире, соседних и дальних странах; и, наконец – страхов, комплексов и мечтаний. Словом – речь идет именно об истории формирования нашей нынешней культуры, в самом широком смысле этого понятия.
Автор данного исследования – филолог, историк культуры, профессор Шеффилдского университета (Великобритания).
Чем книга любопытна именно для меня?
Меня всегда чрезвычайно занимал вопрос о процессе-механизме формирования «новой» культуры, созданной, якобы «с ноля» - в обществе, преобразованном революционными методами и декларируемом как «новейшее, передовое, еще небывалое», и т.п.
То есть – речь идет о СССР, с самого начала, и до его конца. И, что очень существенно: как создается, и как меняется атмосфера общественно-политических идей, текущих концепций истории страны, литературных, музыкальных, театральных, кинематографических течений, и тому подобное.
Это, безусловно, актуально и для нынешнего идеологического периода, потому что теперешняя политическая повестка дня, по факту, является попыткой продать того же старого совкового идеологического коня, слегка подкрасив его.
Но – за иные деньги.
Из интервью Евгения Добренко, на ресурсе Горький Медиа
https://gorky.media/context/tot-kto-segodnya-zashhishhaet-sovetskoe-proshloe-avtomaticheski-zashhishhaet-stalinizm/
«— У вас встречается словосочетание «классически-советская система власти», о чем идет речь?
— Об этом пишут многие политические историки. Они сходятся во мнении, что позднесталинская структура и была той системой власти, которую хотел построить Сталин. В 1920-е годы ее не было, потому что шла борьба за власть, Сталину приходилось считаться с другими. В 1930-е годы во время коллективизации, которая была формой гражданской войны, Сталин воевал с крестьянами. Потом было абсолютное безумие Большого террора с 1936-го по 1938 год, причем в это время система сталинской власти не была стабильной, не была идеальной.
Про военный период я вообще не говорю, потому что это всегда надрыв и потеря контроля.
Только после войны эта система наконец приобрела законченный вид, то есть то, что я и называю «классически-советской системой».
То, что было потом, при Хрущеве, при Брежневе, даже при Горбачеве, — это попытка реформировать созданную до них структуру. Поздний сталинизм, по сути, не закончился. По большому счету, он существует и сейчас в России, поэтому Сталин является самым популярным деятелем русской истории. Ленин ничего не успел создать, а Сталин создал советское государство и советскую нацию.
Все остальное было реформами, попытками стабилизировать или законсервировать, как это пытались сделать Брежнев и Суслов, либерализовать, как это было при Хрущеве или Горбачеве.
Все равно после Сталина субъектом и объектом политики были советское государство и советская нация — две вещи, созданные Сталиным. Сталин — отец советской нации, нравится это нам или нет. Тот, кто сегодня защищает советское прошлое, автоматически защищает сталинизм.
— Один из разделов вашей книги называется «Идейность как прием». Объясните, пожалуйста, это название.
— Речь идет о том, что идейность — один из принципов соцреализма. Мы знаем их: партийность, народность, идейность и так далее. Народность как прием — это парафраз знаменитой формулы формалистов «искусство как прием».
Так же можно сказать: народность как прием, историзм как прием и так далее. Эти эстетические модусы являются приемами прямого политического действия.
Это одна из важных для меня идей: прямое политическое действие осуществляется через эти модусы, приемы. Формула «искусство как прием» говорит нам о том, что искусство — это не священный глагол или наитие, а работа определенных механизмов, воздействующих на потребителей искусства.
То же самое и с политикой. Люди думают, что политика упирается в злую волю Сталина.
Понятно, что она не была доброй, но важно на этом не останавливаться, а попытаться понять, что объясняют нам произведенные его эпохой тексты.
Чем интересны именно искусство и сфера эстетического?
То, что нам рассказывают историки, мы находим в архивах, мы можем восстановить факты, но только искусство дает нам целостный слепок атмосферы, в которой люди жили, понимание логики, в которой они мыслили. Оно концептуально, мировоззренчески объемно.
Архивный документ отвечает на вопрос «что было», художественный текст — на вопрос «что значило». Художественный текст несет в себе целостность — даже текст плохого качества. И если вы не умеете считывать эту информацию или отказываетесь читать плохие тексты, вы не поймете того, как люди думали, как они видели мир, то есть не поймете эпоху в ее целостности.»
